05 мая 2021

Как жили минусинцы конца XVIII – начала XIX веков

Четвертый день рабочей недели — время продолжать знакомить читателей сайта «Ракурс360» с замечательными трудами краеведа Валерия Сергеевича Плехова по истории Минусинска. Сегодня приводим очерк исследователя о том, как жили минусинцы конца XVIII – начала XIX веков. Материал основан на данных из архивных дел Минусинской земской избы и Минусинского волостного правления. Часть их использовал В. А. Ватин в своей книге «Село Минусинское» (1914 г.)

«Читатель наших очерков об исто­рии Минусинска, вероятно, помнит о том, что первые жители Мину­сы — поселенные каторж­ники – с закрытием Ирбинского железного за­вода были переведены на Алтай (1771 г.).

Но поселенным на новом месте не нравилось, многие бежали обратно, и берг-коллегия пошла на то, что к кон­цу столетия часть бывших минусинцев была возвраще­на из Бийского округа в Ми­нусинский уезд. Причем с условием работать на заводах. И опять жители села Минусинского наряжались в конные работы, опять от­правлялись по зимам далее, чем за 400 верст возить уголь с рудников на Барна­ульский завод. Но в 1796 году Минусинская земская изба получила распоряжение приказа Красноярского уез­да: «Находящиеся в Минюсинской слободе припис­ные к заводам крестьяне оставляются ныне для со­держания перевоза в Абаканском остроге, а мещан, находящихся в уезде на землепашестве, разделить в пособие по всем станкам». Другая работа, но опять не дома.

Как видим, в уезде, кро­ме крестьян, проживали в это время и мещане, в том числе и в селе Минусинском – 8 душ (1796 г.) из общего населения в 65 душ. Это объясняется слабым развитием городской жизни того периода, что приводило к переселению красноярских мещан и ремесленников в деревни и села, где они за­нимались хлебопашеством или ловили зверей на ино­родческих землях. В конце XVIII века вышло положение о перечислении мещан из сельской местности в города для комплектования и концентрации городского населения. Но мещане, не же­лая бросать насиженных мест и жертвовать своим благосостоянием, переходи­ли в крестьянское сословие. Поэтому требование пере­селения мещан в город не было выполнено. В конце концов, правительство вы­нуждено было пойти на ус­тупки, и в 1805 году Алек­сандр I повелел: «По малочисленности населения в уездах, пользы земледе­лия, к коему сии люди приобвыкли, и разорения в их состоянии от переселения в город оставить красноярских мещан в местах их прежнего жительства, если, разумеется, кто-нибудь сам не пожелает переселиться в город». Ещё до этого указа число мещан в Минусинской волости быстро увеличива­лось. В 1800 году их насчи­тывалось 206 душ (против 146 в 1796 г.). Больше всего их проживало в селе Мину­синском – 54 человека.

Основным заняти­ем минусинцев было, разумеется, земледелие.

Излишки хлеба сельчане сплавляли в Енисейск для продажи. Обычно это про­исходило в начале лета, пос­ле посева нового хлеба, ког­да выявлялось количество из­лишков старого. Однако крестьянам-сплавщикам было поставлено условие, чтобы «желающие прода­вать свой продукт по горо­дам и заводам на рынок в продаже привозили, где кому способно и в какое пожелают, однако ж с тем, чтобы по отправлении из своих селений своих про­дуктов по дороге перекупщикам, а паче в городах и заводах в домах или по ули­цам не продавали кроме что единственно на отведён­ном для их торгу рынке, в противном же случае всё оное будет взято в госпидаль, а с ними поступлено будет, как законом предпи­сано».

А вот цены на хлеб, кото­рые были двести лет назад, в июне 1799 года: пуд ржа­ной муки стоил 15 коп., пше­ничной – 25 коп., пуд ржи ярицы – 15 коп., пшеницы – 22 коп. Если сравнить эти цены с теми, которые были на эти же хлебные товары в Минусинском крае в 1782 году, можно заметить, что к концу столетия цены на хлеб повысились приблизи­тельно в полтора раза. Очевидно, это было вызвано именно развитием «внеш­ней» торговли через сплав хлеба по Енисею.

В 1799 году Павел I издал указ о создании во всех се­лениях запасных хлебных магазинов, т. е. складов, в которые население должно сдавать установленное коли­чество зерна для получения его в случае нужды (напри­мер, неурожая или стихий­ных бедствий). Годовой за­пас на каждую ревизскую душу (т. е. лицо мужского попа) должен был составлять три четверти ржи и три чет­верти яровой пшеницы (одна четверть ржи равна 6 1/4 пудов, четверть пшеницы – 9 1/2 пудов, 1 пуд = 16 кг).

В Минусинской волости хлебозапасные «народские магазейны» появились ещедо указа. В 1796 году в Ми­нусинской волости было три хлебозапасных «народских магазейна» – в Минусинском, Абаканском и Шушенском. В 1800 г. их насчитывалось уже девять – по три в каждом селе. Кроме своей доли взноса хлеба в магазины, крестья­не и мещане сдавали ещё хлеб за неимущих и взятых в рекруты. Крестьяне вноси­ли хлеб с неохотой, т. к. зна­ли, что получить ссуду в слу­чае нужды будет нелегко – для этого надо было пройти все бюрократические инстанции вплоть до утвержде­ния губернатора. К тому же хлеб часто отдавался в ссу­ду затхлым, практически не пригодным для пропитания и посева. Взамен выданного хлеба крестьяне должны были отдать хлеб нового урожая с условием, чтобы он «возвращен был непременно свежий и в пишу че­ловеческую годной». Зап­рещалось выдавать хлеб крестьянам, находящимся под судом.

Все крестьяне и ме­щане платили в казну различные подати.

С каждой ревизской души взималось по 2 р. 4 коп. за полугодие подушного сбора. Некоторые лица должны были платить еще «наклад­ные» от 10 до 40 коп, за душу. Кроме того, крестья­не и мещане вносили деньги на содержание земской избы и почтовых лошадей. Крестьян, не имевших средств для уплаты податей, отдавали «в зарабатывание» желающим нанять их зажиточным крестьянам. Распространенным явлени­ем в Минусинском, как и в других селениях, была дол­говая кабала. Взяв деньги в долг, крестьянин или меща­нин обязывался отрабаты­вать их, поступая к заимо­давцу в работники. В делах Минусинской земской избы мы находим много подобных обязательств. Так, мещанин Гурков из Малой Минусы, взявший 27 рублей у мину­синского крестьянина Узунова, обязывался в страдное время сжать у последнего «десятину пшеницы ценою за 1 р. 50 коп. ржи десяти­ну ценою за 1 р. 20 коп., да к тому ж ставить сена, ко­торое отдать возами 12 во­зов за лошадь, которая взя­та мною, Гурковым у Узунова была». Минусинский крестьянин Якунин взял у крестьянина Ивана Узунова 9 р. 65 коп., отдав за это в батраки своего сына на год. Встречаются кредитные сделки под залог скота. Так, курагинский крестьянин Ни­кита Земской за взятые в долг у дьячка Спасской цер­кви Михаила Токарева 25 р. 30 к. заложил «ему Токаре­ву собственного скота 6 ко­ров, которыя до распро­дажи повольною ценою или и он Токарев пожела­ет взять по цене вышеопи­санное число денег». Этот же самый Земской через год закладывает мещанину Семёну Терскому свою дочь в содержанки.

За невыполнение долговых обязательств кредитор имел право привлечь должника к судебной ответственности. О том, как разбирались судеб­ные дела того времени, дает понятие указ красноярской нижней расправы по делу «о засечении крестьянина Пи­мена Широкого крестьянином Семеном Чадовым руки и битии стягом»: «Поелику крестьяне Семен Чадов и Пимен Широков сде­лали своё признание, что один другого застал в вы­пугни рыбы и ударил стя­гом первый последнего, а потом бранили друг друга матерною бранью; а что Чадов Широкова ударил то­пором и разрубил руку, признания неучинил и ни кем неизобличен, да и по свидетельству тогда рука оказалась от ударения стя­га, а не топора, а последний в краже рыбы тоже признания неучинил, и обыс­ком не одобрены оба, хотя и следовало Чадова за ударение стягом, а Широкова за кражу рыбы наказать и взыскание учинить, но как оба потеряли право и уже в том помирились, но дабы оные впредь таковых ссор и драк не чинили, выдер­жав их обоих по неделе на хлебе и воде, объявить: ежели оные окажутся и паки в междуусобных ссо­рах, отмщения просить по команде суда…»

В делах земской избы встречаются любопытные до­кументы о минусинских «пищиках» (писарях), от которых, при повальной безграмотности населе­ния, земская изба нахо­дилась в полной зависи­мости.

Пользуясь своими позна­ниями в грамоте и сознавая свое превосходство над не­грамотными старостами земских изб, пищики позволяли себе покуражиться над начальством. – Так, в 1796 году Минусинская земская изба поручила составить ве­домость «об отставных на поселение солдатах, ка­заках и их детях» кресть­янину Бызову, бывшему пи­щиком в прошлом, 1795-м году, поскольку нынешний пищик Бахов был в отсут­ствии, на сборе подушных податей, Бызов «неоднок­ратно в земскую избу был призван, но совсем от сочинений оного спис­ка чинит отзывательство, что он де Бызов вашей земской избе не подсу­ден, и слушать не буду». Староста обратился в земс­кий суд, который предписал: «покудова он, Бызов, того списка не сочинит, то его держать в избе под стра­жею». Только таким спосо­бом можно было заставить писаря исполнить свои обя­занности. О том, как их ис­полняли минусинские пищи­ки, даёт представление указ нижнего земского суда в Минусинскую земскую избу от 7 апреля 1796 г.: «Земский суд, имея рассуждение о находящемся в Минюсинской земской избе пищике Федосии Бахове, который по известности земскому суду довольно (т. е. не толь­ко) сей должности исправлять, но даже писать едва только умеет, следо­вательно, пищиком при земской избе быть весьма неспособен, что самое до­казывают и получаемые от той земской избы рапорты, которые все без изъятия пишутся рукою крестьяни­на Андрея Соколова, кое­го ни к каким делам допущать не велено, но земская изба не взирая на сие и не видя незнания в делах настоящего пищика Бахова, того Соколова к производ­ству дел непущает», Земс­кий суд постановил уволить Бахова и нанять другого пи­щика, более пригодного к исправлению своих обязан­ностей. На это Минусинская земская изба ответила рапортом от 8 июня; «Земс­кая изба, не взирая на сие и не видя незнания в делах настоящего пищика Бахова и потому что тот Бахов все­гда находился в уезде за збором подушных и про­чих текущих дел, тому Бахову по обязательству его отказать никак не можно, которой записан во многой суме подушных денег; он собирает подати по новой ревизии, и с ним нужно «во всем иметь ращёт».

Нетрудно сообразить, в каком состоянии находились дела земской избы, которые вели пищики, подобные Вы­зову и Бахову. Так, в рапор­те земской избы нижнему земскому суду сообщается, что изба не может дать отчет во взысканных ей штрафных суммах, т. к. «Бызов обязательство такое имеет, дел ему отыскивать некогда и я у вас не под командой… и дела прошлых годов, указы и приказы находятся у них без всякого разбору, без переплёту, и к приёму их приступать не можно…»

Имя Бызова мы встречаем впервые в указе земского суда от 20 декабря 1795 года, когда пищик был привлечен к судебной ответственности за хулиганство. Дело состояло в следую­щем: 17 мая 1795 года Бы­зов пришел в питейный дом выпить вина на один рубль и потребовал у сидельца (про­давца) Черкасова мерный крюк, чтобы отмерить вина самому. Черкасов ему меры не дал, ссылаясь на наставление, запрещающее давать меру в руки покупателей. Бызов потребовал наставление и, не найдя в нем такого запрета, изорвал его. Затем силой взял крюк и намерил вина на рубль, а остатки вылил из котла на голову Черкасова. Сиделец, в свою очередь, швырнул котлом в Бызова, Пищик, не заплатив денег, унёс котел с собой. Суд подверг Бызо­ва «запойному оштрафованию, от чего сиделец Чер­касов хотя также не избав­ляется, но его извинить по необузданности и незнанию узаконений можно; Бызо­ву сего сделать никак нельзя, поелику он нахо­дится в земской избе пищиком, следовательно до­вольно должен все установления сам знать, но даже оныя и простолюдинам толковать и тем отводить их от дурных поступков, но вместо того и сам вышеопи­санное учинил, то посему его Бызова за такой несвой­ственной и законам против­ный поступок выдержать при земской избе под стражею на хлебе и воде трои сутки, и по выдержании как ему, так и сидельцу Черка­сову подтвердить, дабы они впредь от таковых и сему подобных поступок себя удаляли, в противном тому случае преданы будут законному суждению, и при чём с Бызова деньги за взятое им вино взыскав, отдать Черкасову…»

Чтобы у читателя не созда­лось на основании приведен­ных документов превратного представления о своих давних земляках, приведем факт, который делает честь последним. Жители села Минусинского (а где-то с 1810 г. встречается именно это, современное написа­ние) откликнулись на собы­тия 1812 года. Сельчане и жители Минусинской волос­ти «для военной надобнос­ти по собственной своей воле и с общего согласия на побеждение врага, стремящегося к разорению на­шего отечества, жертвуют по 25 коп. с каждой ревиз­ской души, что с 1555 душ… составит 388 р. 75 к., в том числе государственными ассигнациями 385 рублей, а продчие медною монетою».

Как ни странно и забав­но читать сейчас факты о нравах тогдашних минусинцев, согласитесь, что мы многое унаследовали от них – и плохого, и хо­рошего». 

Как сообщалось, книга очерков В.С. Плехова «Неоконченная экскурсия» будет издана на средства выигранного агентством «Надежда и Мы» президентского гранта. Тексты автора в разные годы были опубликованы в газете «Надежда» («Надежда и Мы»). С января 2019 г. некоторые из них стали появляться в интернете. Этому с радостью способствует редакция сайта «Ракурс360». Мы убеждены в том, что история города должна быть доступна каждому жителю города. От знания родится еще бОльшая любовь к старинному, славному, пусть и сегодня скромному Минусинску.

Презентация книги «Неоконченная экскурсия» запланирована на март этого года.

Читайте также:

От деревни до села: хроника Минусинска XVIII века

Первые дома Минусинска

Загадка названия города Минусинск

Есть ли у Минусинска лицо?

Рождение Минусы. Когда, кем и почему был основан наш город